...А еще столько солнца, что больше, кажется, уже ничего и не нужно.
Я огляделся по сторонам. Справа от меня круто поднимался холм, а слева, за неплотной стеной деревьев, раскинулась равнина. Если долго смотреть на эту равнину сквозь деревья, глаза начинали болеть от того, что не на чем было остановить взгляд, даже линия горизонта скорее угадывалась, чем виделась - и равнина, и небо - как, впрочем, и холмы по правую руку - были одинакового цвета, которому и название-то дать сложно.
Иногда равнина раскидывалась справа, а холмы уходили налево, иногда по обе стороны от нас высились склоны, поросшие той же невнятного цвета травой, а иногда, чтобы глаза не болели, только и оставалось, что смотреть под ноги.
Я не знаю, откуда, куда и зачем мы шли по этой бесконечной дороге, я не знаю. Иногда казалось, что мы идем на месте и не видим, что мы в тупике. Иногда это казалось мне раем - ведь когда-то я просил, чтобы моим раем была дорога, на которой что-то постоянно меняется, на которой я встречаю разных людей... Или я лишь повторяю чьи-то слова? Все равно кто-то там будто выполнил только часть этой просьбы, а про другую забыл.
А иногда я вспоминал, что все мы давно мертвы, и эта дорога, по которой мы маршируем - последнее пристанище, конец мертвых. И мертвым на ней нет конца.
Иногда равнина раскидывалась справа, а холмы уходили налево, иногда по обе стороны от нас высились склоны, поросшие той же невнятного цвета травой, а иногда, чтобы глаза не болели, только и оставалось, что смотреть под ноги.
Я не знаю, откуда, куда и зачем мы шли по этой бесконечной дороге, я не знаю. Иногда казалось, что мы идем на месте и не видим, что мы в тупике. Иногда это казалось мне раем - ведь когда-то я просил, чтобы моим раем была дорога, на которой что-то постоянно меняется, на которой я встречаю разных людей... Или я лишь повторяю чьи-то слова? Все равно кто-то там будто выполнил только часть этой просьбы, а про другую забыл.
А иногда я вспоминал, что все мы давно мертвы, и эта дорога, по которой мы маршируем - последнее пристанище, конец мертвых. И мертвым на ней нет конца.